[ksolo]

В многострадальной генетике идет лавинообразное накопление фактов самоорганизации и неслучайности и нет человека уровня Вавилова или Тимофеева-Ресовского, чтобы эти факты обобщить. Собаководы же ссылаются на генетику или современную зоотехнию для достижения сугубо личной цели. С помощью этой самой генетики в прошлом добили породу ВЕО и не только это...

Между тем современная генетика – одна из немногих формализуемых областей науки. Другое дело, что время обобщающей формализации и моделей наивного менделизма типа попытки Ляпунова тоже как-то немодно – что из генотипа можно построить полную программу развития и дойти в заведомо абстрактной модели до бесконечного числа локусов с помощью функционального анализа. Гораздо эффективнее по физическому смыслу модели «частных» ситуаций типа доказательства повышения эффективности отбора в подразделенной популяции (Колмогоров). Современная математическая генетика развивается именно по такому пути и ее формализациям доступны почти любые, в т.ч. и системные явления. Терминологическая сложность поражает случайного наблюдателя в генетической аудитории профессионалов, выбравших генетику в роли арены личной конкуренции как мы – собаководство. Генетическая людская среда в достаточной степени изолирована даже в пределах биологии и по действительному опыту коллеги относительно восприятия или нет генетической формалистики показывают два контрастных типа мышления: «революционеры», считающие новизну следствием сальтаций с использованием того, что уже накоплено; и «эволюционеры», не признающие ничего, кроме новых «генов» и «мутаций». Таковы и собаководы, даже весьма грамотные – редко используют что-либо кроме слова «ген» и верх познания – «летальный ген», но если уже выучит, то к любому контексту...

Разумеется, общие причины могли возбудить прежде всего транспонируемые элементы в геномах биосферы. Вполне возможно, что активность ТЭ ответственна за все эффекты дизгенеза, регистрируемые как мутагенез или дизморфогенез (отклонения в развитии), возникающие в ответ на классический неродственный ауткросс, т.е. скрещивание родителей географически отдаленного происхождения, или в ответ на инбридинг в потомстве такого ауткросса, или в ответ на определенные сочетания с участием потомства ауткросса. Также любой дизгенез связан в общем смысле с несоответствием генетических программ родителей и в узком – с совмещением в геноме клетки различных, в т.ч. дефектных, копий ТЭ одного семейства, вследствие чего нарушается механизм ограничения числа копий и ТЭ гуляет по хромосомам, пакостя где возможно. И точно так же гетерозис связан не столько с гетерозиготностью как преодолением инбредной гомозиготности, сколько с канализованным возникновением согласованных ансамблей генов – инструментом повышения адаптивности и жизнеспособности может быть и инбридинг, как это было получено на тутовом шелкопряде В.А.Струнниковым. На современном этапе состояния биологии и биологов столь же неразумно опровергать конструктивные гипотезы относительно эволюционной роли ТЭ, как и тратить жизнь на их доказательства. Ибо биология из теоретически-познавательной дисциплины насильственно, и это похоже на моду в разведении, превращена в биотехнологию, так и не став научно-конструктивной – именно борцы за чистоту науки держат биологию в рамках шаманства. Медицинский факт – если уважаемый ученый всяком случае борется с лженаукой, почему-то он же призывает повысить скорость роста или продуктивность молока пересадкою гена, что удивительным образом напоминает события сорокалетней давности. Но борцы всегда в авангарде, а мы...

...однако вернемся к нашим собакам. Если дизгенез на лабораторном объекте фиксируется как мутагенез, то на животных, прелестная красота которых и в равной степени – полноценное гармоничное уродство (например, мопсовидность персидских кошек и нескольких пород собак – типичный вариант гомеозисной мутации, о которых писал непонятый современниками Гольдтшмидт и впервые описанной Балкашиной на Drosophyla на примере aristopedia), играют заглавную роль в хорошо отлаженной человеческой Игре, дизгенез – это сопли и вопли обиженных экспертом в ринге, это невидимые миру слезы по поводу многообещавших дорогих сердцу и карману щенков, которых невозможно в ринге показать (да и вне ринга – стыдно) и становится опасным содержать в семье с ребенком; это собаки трезвым безжалостным расчетом созданные исключительно для ринговых побед и требующие для этого компенсаторной дрессуры или транквилизаторов (или даже наркотиков) и естественного отбора за счет несведущих покупателей и специфического мусоропровода под названием «другие города»; это нарушение равновесия в геноме и потеря связи между красотой облика и полноценностью психики через генетическую гармонию – ошибки разведения, которые должны быть приравнены к массовым случаям проявления жестокости к животным. Ибо дизгенез – это шумящий мозг, ущербный интеллект, страдающий от душевной боли разум. Скульптор имеет моральное право исповедовать любую идею, обломками каменных творений благодарные потомки вымостят дорогу к храму – или непосредственно в рай. Если же художник использует инструмент скрещивания, гибридизации, то ему придется хорошо работать языком, чтобы забалтывать собственные ошибки – кости, которые при жизни носили страдающий разум, могут только преследовать ночными кошмарами. «Зачем давать этим костям воспитание, чтобы потом играть ими в бабки? – мои начинают ныть при мысли об этом»...Но может быть поэтому не боятся вязать своих питомцев лишь те, кто лишен возможности видеть препятствия и если и задумываются – только о наличии общих аномалий, чтобы никто не обвинил в незнании поголовья...

Строго говоря, здесь нам плохо известно, как организована игра вокруг искусственного генофонда на западе, мы и себя не слишком понимаем. Однако очевидно – отечественное собаководство, резко встряхнувшись, всеми четырьмя лапами прочно встало на западный путь развития в угоду моде. Похоже на демократическом западе так же путают выставку-матч с племенной бонитировкой и еще более стремятся к упрощенной индивидуальной экспертизе взамен сравнительного ринга, не говоря уже о том, что уважаемый человек сам себе и законодатель, и судья-парикмахер, эксперт-кинолог, владелец питомника и чего-то еще президент и за это он нами и приглашаем, как правило чтобы угадать, чего от них хочет тот начальник, который пригласил... Все это не способствует честной игре и соответственно ограничивает результативность выработки ориентиров в разведении, поиска ключа для адекватного стандарта, дробит поголовье и затрудняет подбор. Конечно, независимый эксперт с выраженным чувством эстетизма не хватается, как инвалид за костыль, за спасительные параметры роста, особенности развития или расхождения со стандартом, тем более – за мнение руководителей разведения или эмоции владельцев валюты, могущих покупать, вязать, выставлять своих собак в дальней загранице – эксперту достаточно принять подсказку однажды и острый глаз испорчен навсегда. Но в отличие от запада, у нас независимость не в почете и преимущества не имеет. Поэтому сокрытие аномалий от по-пометных описаний делает случайный выбор в пределах породы менее опасным, чем подбор на основе детерминированной неадекватной концепции. Аномалии, которые со скандалом констатируются в ринге – это вовсе не то, что может быть описано при актировании помета, на выводке или может быть выбраковано непосредственно при рождении. В таких условиях даже активно действующий собаковод не может собрать надежной статистики.