[ksolo]

Но поскольку разведение остановить невозможно и недопустимо пытаться, затрудняя получение родословных или отговаривая от вязок, остается единственная полезная роль начальника над разведением – структурировать поголовье – при мягком инбридинге в сочетании с подбором носителей сочетаемых позитивных признаков строения и поведения, характерных для линии, даже если они расходятся с действительными особенностями экстерьера ее основателя. При этом строгое соблюдение племенной бухгалтерии необходимо вовсе не как способ борьбы против неграмотных (воинственных и невежественных) людей с посторонними личными целями. Опыт работы клубов – например служебного собаководства – в условиях жесткой регламентации племенной процедуры в сочетании с административно-приказной системой не гарантирует от ошибок разведения и наоборот способствует прямому обману и племенному шулерству. Разведение в условиях распыленности поголовья в личном владении должно быть поставлено на жесткую полноценную бумажную бухгалтерию, чтобы можно было сравнивать планирование с результатами, обсуждать и то, и другое в среде заинтересованных в качественных результатах людей и дать им возможность успешно конкурировать за качество с теми, кто по своему внутреннему генетическому устройству в принципе не способен поступать так, чтобы об этом можно было рассказать другим публично без стыда. Это касается и финансовой стороны нашей деятельности и племенной в еще большей степени. Поэтому основная задача нового клуба учить людей, не ожидая пока они научатся сами нашему же собственному прошлому неудачному опыту. Учить всему – владельцев молодняка содержать и выращивать, затем стричь и понимать эксперта, учить экспертов видеть красоту и не пугаться необычного, учить руководителей разведения, уже достаточно опытных, понимать собственную интуицию и уметь собственные желания разъяснять другим (учить и учиться, но не поучать и терпеть хамство самим). Очевидно, что отечественное собаководство находится на переломе, и от нас сейчас может много зависеть в будущей судьбе искусственного генофонда. На фоне широкого фронта проблем иногда важно хотя бы сохранить адекватные нормы поведения, овладеть племенной терминологией, не подменять племенные дела финансовыми проблемами. Пусть пока не всегда слова соответствуют делу и его результату, но пусть они звучат, обозначая, что планируется получить в потомстве:

I. консолидация особенностей экстерьера выдающегося предка путем накопления его кровей в сочетании с отбором против носителей его нежелательных особенностей;

II. визуализация в фенотип и накопление носителей эстетического менделирующего разнообразия окрасов, даже если они уступают по экстерьеру носителям превалирующих (стандартных) окрасов благодаря эффекту родоначальника; не может быть признано эстетически ценным лишь то, что может быть связано с недостижимостью генетической стабилизации – пятнистость и пегость, неопределимость окраса, неравномерность основного тона окраса по телу или с возрастом;

III. предварительная частичная дестабилизация путем ауткросса в малочисленной группе окраса или семейства с признаками вырождения – отсутствием породного единообразия или препотентности, большой выход простоватых, неинтересных щенков, низкая доля оценок “отл” у потомства;

IV. Генетическая стабилизация с помощью мягкого инбредирования, выявления и выбраковки по аберрациям строения зубной системы, пятнам, по нестабильности окраса, и т.д.

Т.о. возможен лишь ограниченный набор целей. Важное место занимает также описание результатов, и в том числе конечно врожденная смертность и фон аномалий – два показателя, которые вкупе с третьим – смертностью от инфекционных заболеваний – составляют негативную значимость оценки качества поголовья. Однако не стоит этим показателям придавать первостепенное значение, еще и потому, что нельзя давать преимущества обману – если заводчик не сообщает об аномалиях, пренатальном абортировании и постнатальной смертности, значит он в нашей помощи не нуждается. Да и не могут аномалии порочить ни суку, ни кобеля, ни заводчика, ни руководителя разведения – последнего лишь в том случае, если он не пытается разобраться в причине. По себе знаю, насколько трудно избавиться от субъективности в отношении к некоторым собакам и тем более к их владельцам. Однако надо заставить себя суметь выудить из непричесанного и неумытого поголовья конкретных собак под ту идею, которую испытываешь острое желание осуществить на своем собственном семействе, и дать возможность осуществлять собственные идеи другим людям, если они эти идеи действительно имеют. Повторяю, для этого надо уметь формулировать свои идеи в словах. Но и не только идеи – необходимо определиться с состоянием генофонда Москвы (а по окрасам – и всего доступного по стране), а также суметь сформулировать свои проблемы. Может быть я и не смогу найти ответы, но поставить вопросы – это весьма важно.

Представьте себе исторический памятник, например Храм, каждый кирпичик которого принадлежит кому-то одному – один профессору, другой артисту, третий инженеру, еще один медсестре или паспортистке из РЭУ. Труднее всего пришлось с киномехаником, врачом-гинекологом и коллегой-биологом – это реальный опыт. Но все в целом зависит от нашей человеческой способности в любой ситуации находить верные слова. Потому что в конечном счете каждый со своим кирпичиком волен сделать все что угодно – увезти в Америку, столь же навечно увезти на дачу, или просто небрежно выбросить в мусоропровод. Может наступить момент, когда не хватит кирпичиков, чтобы национальное достояние – исторический памятник ощущался как целое.