АНОМАЛИИ РАЗВИТИЯ В РАЗВЕДЕНИИ
Комментарий к изданию Н.М.Карпышевой «Наследственные заболевания собак» из монографии R.Robinson «Genetics for dogs breeders» (см. список аномалий).
Знать аномалии развития очень полезно – для действующего кинолога даже полезнее, чем менделевскую генетику. Конечно, чтобы получать красивых и одновременно качественных собак, прежде всего необходимо иметь чувство красоты, которое ничем не заменишь – смешно видеть, как неуверенный эксперт, как инвалид за костыль, цепляется за параметры роста или нестандартный окрас. Разумеется, заинтересованным в успехе собственных собак не просто ценою поражения конкурентов любым способом и т.о. – в успехе породы, невыгодно превращать стандарт в догму. Но тогда надо достаточно много знать и прежде всего – уметь отличать элементы внутрипородного многообразия, составляющие генетическое богатство породы и подлежащее охране в качестве национального достояния, от признаков нежелательных или вредных и одновременно – от признаков, не влияющих заметно на жизнеспособность и не снижающих уровень эстетического впечатления от собаки, но маркирующих значительные невидимые генетические повреждения, необратимо портящие все потомство родоначальника – если его получить в угоду амбициям начальника разведения и за счет несведущих покупателей щенков.
О генах, аллелях и инбридинге говорят неоправдано много – однако наибольший вред поголовью (популяции) наносят вирусные инфекционные заболевания матери, включая хвост инфекционного мутагенеза вакцинирования, и даже более того – недостаток питания в фазе интенсивного роста, причем речь идет именно о генетическом качестве! И еще: большинство нежелательных перестроек в геноме происходит не вдруг и не спонтанно, а в ответ на скрещивания, т.е. при несоответствии генетических программ родителей, скрещивании производителей географически отдаленного происхождения (как гибридный дизгенез у дрозофилы) и последующий инбридинг в таких потомствах, которые, кстати, стабилизировать без инбридинга уже невозможно. К сожалению, общее снижение генетического качества потомства достаточно редко выражается в бесспорных наследственных аномалиях, описанных Робинсоном, т.е. общеизвестных и достаточно инвариантных для различных видов млекопитающих, включая человека, синдромов врожденных нарушений развития, поэтому они достаточно подробно описаны в литературе по медицинской генетике. К сожалению, обычное снижение качества – т.н. нежелательное разнообразие в генеалогической линии или семействе, в т.ч. и внутрипометное, когда в помете из 10–12 щенков есть от победителя до «убоища», которое невозможно показать, когда в первый год жизни до половины помета гибнет и в т.ч. от инфекций независимо от вакцинирования или качества вакцин, и т.д. Но на мой взгляд самое страшное – что следовало бы приравнять к массовым случаям проявления жестокости к животным и что приносит больший вред национальному достоянию, чем достаточно спорный вывоз (если бы кто-то вне нашего «аквариума» наших собак не ценил, мы бы и сами не знали, чем владеем) – шумящий геном порождает тревожный разум, не способный адаптироваться ни к какой социальной среде и в результате неадекватно агрессивный или панически трусливый, или трусливо-агрессивный до непроизвольной дефекации в ответ на осмотр в ринге. Без поддержки политическими играми такая линия исчезает с рингов и соответственно из планов разведения сама по себе, то, что задерживается в рингах – поражает унылым однообразием сходства с родоначальником, но не в том, что от него хотелось бы взять в потомство, а наоборот, от чего следовало бы в экстерьере избавиться. Как это сделать, к сожалению не подсказывает ни менделевская генетика, ни знание наследственных аномалий – я их упоминаю отдельно, потому что это именно аберрации морфогенеза и вовсе не всегда они могут быть генетически интерпретированы. Но и если такая аномалия в конкретном случае просто менделирует – это ни о чем не говорит и даже не всегда позволяет от нее избавиться в скрещиваниях! Однако и особенно если кинолог хорошо освоил менделизм, переход на этой базе к мысленному оперированию синдромами очень полезен и позволяет от абстракций продвинуться к чему-то необходимому непосредственно в (под)отборе. Желательно научиться различать синдром (буквально – идущие рядом, т.е. легко узнаваемая совокупность признаков) от менее тяжелых нарушений, а также иметь представление об общем наборе типов развития хотя бы в пределах своей любимой породы, а не только редких грубейших отклонений развития. В биологии такой подход тоже существует, однако он незаслуженно непопулярен.
Начинать все же следовало бы с того, что каждый должен заниматься своим делом, а не тем, на что его толкает личная зависть к более удачливому партнеру по личной судьбе. Ведь именно неутоленные амбиции неудачника требуют наибольшей оплаты чужим горем – это как поиск объектов исследования для диссертации по генетике в Доме ребенка, где вместо наследственных аномалий можно найти продукты воздействия всех доступных в России тератогенных факторов, с помощью которых матери от них избавлялись.
Правда именно неудачник действия и результата приносит и большую пользу в смысле построения теории и интерпретации результатов, без чего ни любители породы, ни собаководы или селекционеры, ни человечество вообще не могут объединять усилия одиночек на пути к прогрессу, но не разрушению. Но тем не менее – в любой эволюции и искусственно направляемая не составляет никакого исключения огромную роль играет Его величество Случай и личная удачливость, которую один из крупнейших эволюционистов современности осмелился прямо и без обиняков назвать «экологической удачливостью эволюционной судьбы». Поэтому эволюцию, даже в естественных и как бы не направляемых условиях часто интуитивно связывают с карточной игрой. И уж тем более любому заводчику или оригинатору важнее не уступить свой козырь, чем знать досконально теорию, которой все равно недостаточно, но податливо уступать увещеваниям по нестандартному окрасу, олигодонтии или крипторхизму – в конечном счете, в селекции нет и не может быть запретов абсолютного характера, все зависит от места, времени и генетического состояния объекта разведения, а также человеческой интуиции, позволяющей лабильно оценить все это и не потерять личный шанс: страсти кипят вокруг яркой и конкурентной собаки, идеала в природе не бывает, серость не возбуждает эмоций.